«Жизнь до меня»: правдивая история семьи, скрывавшейся во время оккупации

Жизнь до меня **

Нильс Тавернье

Французский фильм, 1ч31

Ходят слухи, что все иностранные евреи в Париже будут в ближайшее время арестованы. Когда утром 16 июля 1942 года французская полиция прибыла в их дом, семье Зильберштейнов удалось спрятаться в соседней квартире и чудом избежать первой фазы облавы. Супруги Роза и Дезире Динансо сдают ему комнату для прислуги под крышей: Моше, Ривка и их дочь Тауба, жизнерадостная девочка-подросток, переезжают в эту комнату площадью 6 м².

Не быть увиденным, не быть услышанным. Повседневная жизнь организована в условиях тяжелой инерции, прерываемой новыми рейдами полиции в поисках все большего количества евреев, будь то иностранцы или французы, молодые или старые. И тут возникает насущный вопрос: что с ними будет дальше?

Весь день Моше ( Гийом Гальенн ) сидит на стуле, наблюдая через иллюминатор, освещающий комнату, за входами и выходами во дворе дома жильцов, которых он скрупулезно подсчитывает. Ривка (Аделина д'Эрми) готовит скромную еду из продуктов, принесенных Роуз (Сандрин Боннер), и с одержимостью вытирает посуду. Тауба (Виолетта Гийон), кажется, больше всех стремится поддерживать некое подобие нормальной жизни, например, когда она тихо напевает мелодии, которые играет на клавиатуре пианино, нарисованной на полу. Ее лучшая подруга и бабушка, которые иногда навещают их, приносят им отголоски окружающего мира.

Фильм «Жизнь до меня» основан на свидетельствах Таубы Биренбаум , урожденной Зильберштейн, собранных фондом, созданным в 1994 году Стивеном Спилбергом, Survivors of the Shoah Visual History Foundation, который впоследствии стал USC Shoah Foundation. В 56 странах было экранизировано 52 000 автобиографических историй. Сценарий Таубы был написан Нильсом Тавернье и его сыном Ги Биренбаумом. Фильм открывается отрывком.

Спектакль отсчитывает дни с неумолимой трезвостью и погружает нас в неизбежно тягостное заточение семьи Зильберштейн, члены которой сыграны без пафоса. Несмотря на то, что их отношения отмечены привязанностью, их общение, похоже, сведено к минимуму, как и возможные занятия (чтение, письмо, игры, воспитание Таубы и т. д.). Эта гнетущая обстановка за закрытыми дверями разумно перемежается архивными снимками, проливающими свет на ход войны и судьбу евреев. Они вписывают эту уникальную историю в большую Историю с педагогической точностью и гибкостью.